Идеализировать прогресс, как и говорить правду, легко и приятно. Ну кто, находясь в здравом уме и твердой памяти, будет воспевать коптящие керосиновые лампы, отсутствие центрального отопления и допотопные методы строительства? Пожалуй, лишь профессиональные реставраторы. У последних в пользу технологий прошлого имеются весьма серьезные аргументы.
Изначально идея этой статьи возникла как попытка отразить победоносное шествие новых, прогрессивных технологий в области реставрации исторических зданий, адекватных времени и требованиям прогресса. Казалось, что ничего более естественного, чем вечное стремление вперед, к совершенству и комфорту представить себе не возможно. И, признаться, мы ожидали услышать от профессионалов оды лазерной сварке, силикону и луврской стеклянной пирамиде. Однако, обратившись к главному архитектору проектов института "Спецпроектреставрация" и "ООО Респа-М", занимающейся реставрацией "Останкино" и других памятников архитектуры голубых кровей, неожиданно выяснили, что термин "новые технологии" профессионалы произносят с очевидной долей негативизма: "Новодел - да что же тут хорошего! - комментирует Елена Мальческая. - Наша задача сохранить исторические ценности для будущих поколений в том виде, в котором они были построены, причем чем более ранний период удается спасти, тем здание имеет большую ценность, и соответственно вызывает больший интерес".
Проблема оказалась далеко не столь однозначной, как неоднозначными оказались и взгляды реставраторов на безгрешность прогресса и идеальные технологии сегодняшнего дня. Камнем преткновения стало то, что интересы заказчика и интересы самого исторического здания, а, следовательно, и реставраторов, нередко оказываются по разные стороны баррикад.
Если чисто гипотетически абстрагироваться от частных интересов заказчиков (чего на практике ни один исполнитель позволить себе не может) и рассматривать лишь интересы памятника архитектуры, то выяснится, что для продления его жизни и здоровья полезнее использовать именно старые, допотопные дедовские технологии, к которым оно, здание, наилучшим образом адаптировано. Для заказчика эта старомодность может обернуться разорительными затратами, увеличением не только сметы, но и сроков реставрационных работ и прочими неудобствами, которые непременно приходится принимать в расчет. Вы спросите почему? Потому, например, что далеко не все современные материалы подходят по характеру к старой кладке стен, которые нередко отторгают новые штукатурки и краски, как человеческий организм отторгает трансплантированные инородные органы. Так при Советской власти каждый божий год отваливалась узорчатая плитка на самаркандском медресе: "Аллах покинул эти стены", - говорили старожилы. Частично по тем же причинам хронически "осыпается" Большой театр, который пытаются "запудрить" современной косметикой, которая не держится долго на усеянном морщинами старческом фасаде. Выяснить же совместимость исторических и новых материалов возможно лишь путем многолетнего мониторинга, иными словами, сделать, а потом смотреть: развалится-не-развалится. "Из наработанного десятилетиями опыта мы знаем, что старые кладки не переносят цементно-песчаный раствор, - говорит главный технолог института "Спецпроектреставрация" Наталия Танкова. - Более прочные материалы, типа бетона, со временем набирая прочность, начинают рвать кладку и отторгаются уже вместе с кирпичем. Даже на Западе, откуда мы собственно получаем львиную долю современных материалов, уже начинают приходить к выводу, что штукатурные смеси лучше делать на основе природных минеральных вяжущих материалов, таких как известь, гипс. Такие штукатурки экологичны в виду своей пористости, "дышащей способности". Однако они в большей степени нуждаются в защите от агрессивного воздействия окружающей среды в условиях мегаполиса и требуют применения атмосферостойких окрасочных систем".
Казалось бы, все понятно. Тем не менее, в ходе реставрации чаще все же приходится прибегать именно к современным технологиям, и причины тому могут быть самые разные: от желания собственника здания иметь быстрый и экономичный результат "без головной боли" до простого вымирания различных исторических умений. Одна из типичных иллюстраций - история восстановления Царских ворот во Владивостоке. Сегодня мастеров, способных квалифицированно выполнить бывшую здесь изначально бутовую кладку фундамента, днем с огнем не найти, как при самом горячем желании никто не возьмется качественно выложить трехцентровый крестовый свод. Поэтому и вынуждены реставраторы возрождать фундамент из монолитного бетона, а свод - из монолитного железобетона. Крайне сложно и дорого оказалось найти специалистов, способных воссоздать искусственный мрамор - традиционную технологию XVIII века, применявшуюся для отделки больших по площади стен, колонн, пилястр, карнизов, оконных откосов в дворцовых зданиях и храмах. Например, до 40 видов искусственного мрамора, различающихся по цвету, когда-то можно было наблюдать в отделке помещений дворца в Павловске.
Исходя из финансовых возможностей заказчика, реставраторы смогли воссоздать технологию искусственного мрамора лишь в одном из залов "Дома Орлова" на Б. Никитской, в другом пришлось применять современные покраски "под мрамор" и то лишь на оконных откосах.
Выбор в пользу тех или иных технологий и материалов напрямую зависит и от предстоящего назначения здания: "Если в музее нас никто не заставит делать железобетонные перекрытия, то в других объектах, где планируются офисы или банки, мы вынуждены менять перекрытия на современные, несгораемые", - говорит Елена Мальчевская. - Что поделаешь, если заказчик не желает всей этой "геронтофилии" со старыми бревнами, пусть и с самой роскошной генеалогией, гидроизоляцию из бересты и утеплитель из мха, материалы, исторически использовавшиеся в русских усадьбах-срубах". Его, заказчика, не очень интересует и то, что исторические технологии были рекомендованы документом "Принципы сохранения деревянных памятников архитектуры", принятым на 10-й Генеральной ассамблее ЮНЕСКО.
Теория часто расходится с практикой, а благие пожелания специалистов - с практическими нуждами тех, кто платит. Возможно, не самой больной стороной вопроса является страх современного заказчика перед цветом. Тем не менее, он болезненно воспринимается реставраторами, которые к своему несчастью знают, "как оно было на самом деле": "Только в наше время исторические особняки стали красить в нейтральные цвета, нейтральный желтый и белый, - говорит Елена Мальчевская. - Стоит предложить другие, более яркие, как заказчик пугается. На самом деле исторически Москва была многоцветная, дома красились в розовый, так называемый цвет "утренней зари", зеленый, серый, перловый. При этом ниши выделялись цветовым акцентом, а барельефы и филенки тонировались в различные оттенки. Интерьеры тоже не были монохромными. Стены, как правило, красили в один цвет, потолок - в другой, карнизы и плафоны были оттонированы и часто расписаны, даже двери могли иметь до шести колеровок".
Однако убогость цветовых решений - это еще цветочки. У усабьбы Зубовых-Леонтьевых (Гранатный пер., 4) сегодня несколько десятков арендаторов, все с разными вкусами, потребностями и планами на будущее. Каждый из них вложил в здание деньги и естественно хочет "делать не под Маяковского, а под себя". И, разумеется, со скорейшей и максимальной финансовой отдачей. Действуя при этом в обход принятому в 1993 г. "Международному кодексу этических принципов охраны памятников", в соответствии с которым "проводимые мероприятия должны минимально изменять первоначальный исторический вид здания", и стремясь к максимальному увеличению реставрируемых площадей. Ведь в основном памятники архитектуры находятся в центре Москвы, где земля на вес золота.
Столь модная и широко распространенная в Европе тенденция надстраивания мансардных этажей в наших условиях применяется реставраторами редко и крайне неохотно: мансарды не были типичным элементом в архитектуре русского классицизма XVIII-XIX вв. Исключение составляют, пожалуй, только особняки, построенные на стыке XIX и XX вв., или здания с уже имевшимися аттиковыми стенками, где возможно использование чердаков без искажения фасадов. "С нашей точки зрения, современные пристройки в процессе реставрации возможны, если они не искажают исторического образа здания и располагаются где-нибудь со стороны двора", - с трудом соглашается на вынужденный компромисс Мальчевская. Вообще, компромисс в практике реставраторов самый частый гость. В том же Гранатном переулке, д.4 исторический вид фасада "Служебного корпуса" усадьбы был принесен в жертву соображениям практической выгоды: к нему пристроили необходимый вестибюль в виде стеклянного короба. Подобный же стеклянный атриум построен вокруг церкви Знамения Божьей Матери в результате реконструкции 5-го корпуса 1-й Градской больницы.
Вопросы с реставрацией интерьера и внутренней планировкой стоят значительно более остро и решаются более болезненно, нежели с фасадом. Любому современному зданию, будь то офис, банк или салон, требуется не только удобный вход, но и туалет, гардероб, комната для охраны, принудительное кондиционирование, на которые здания исторически не были рассчитаны. "Большинство исторических объектов на протяжении истории своего существования сменили не одного владельца, а часто и назначение, - говорит архитектор-реставратор компании "АЛМ-Девелопмент" Илья Чумаков. - Например, если до революции это был частный особняк, то в советское время в его стенах могли разместить учебное или медицинское учреждение, а в наши дни, после проведенной реставрации, представительство крупной фирмы, поэтому в подобных обстоятельствах без кардинального изменения внутренней планировки обойтись просто не возможно". Подобная судьба постигла и старинный особняк на Малой Семеновской, до революции принадлежавший известной купеческой чете Носовых-Рябушинских, реставрацию которого "АЛМ-Девелопмент" недавно завершил.
Обратные примеры в практике реставраторов крайне редки и рассматриваются как фантастическое явление. В некоторых музеях, например в Останкино, после реставрации и консервации не пострадают не только интерьеры и планировка ХIX века, но и системы отопления и освещения (сюда не было проведено ни электричество, ни центральное отопление). Это влечет за собой определенные трудности в выборе современных материалов, у которых, в отличие от исторических, существует четкие температурные ограничения, а также влияет на сроки работ, так как реставрация в основном проводится в теплый период года.
Справедливости ради нужно отметить, что в ряде случаев изменения климата и состава воздуха диктуют применение новых материалов. Примером в этом смысле , могут служить силиконовые системы, которые применялись французами при реставрации Собора Парижской Богоматери и могли бы быть использованы при восстановлении деревянных Кижей. Что думают по этому поводу московские специалисты? "Действительно, силиконы обладают высокой атмосферостойкостью, что очень важно при сильных перепадах температур характерных для нашего климата. При работе с памятниками они используются как гидрофобизаторы, то есть вещества, предохраняющие поверхность от попадания влаги внутрь материала" - говорит Наталия Танкова. "Все чаще в реставрации применяются органосиликоновые краски, материалы на основе силоксановых и силиконовых смол, - продолжает тему Илья Чумаков. - Применение их обусловлено, прежде всего, изменением окружающей атмосферы, которая в настоящее время стала сильно загазована промышленными и транспортными выбросами, в связи с изменением озонового слоя повысилась и солнечная радиация. В такой среде традиционные лакокрасочные покрытия перестают быть достаточной защитой для фасада памятника". Исходя из тех же практических соображений, на куполах храмов блеск нитрит-титанового покрытия нового поколения начинает затмевать доброе старое сусальное золото, а в окна реставрируемых особняков вставляются стеклопакеты. Правда, профили у новых деревянных рам точно соответствуют историческим. "Идеальным положением вещей для наших задач являлось бы производство современных материалов, специально ориентированных на узкопрофессиональные требования реставрации, - говорит Наталия Танкова. - Подобные материалы уже давно производятся в Германии фирмой Reimars, в последнее время энтузиасты пытаются создать подобное производство на базе ИОНХа и МГУ и производить в небольших количествах докомпоновочные материалы: гидрофобизаторы, дышащие штукатурные смеси и многое другое".
Самое время подвести итог, ответив на вопрос "За какими же технологиями будущее?". "Все зависит от той политики, которая будет складываться вокруг памятников архитектуры, - говорит Елена Мальчевская. - Важны не технологии как таковые, а профессионализм реставраторов, их полное единодушие с заказчиком и, как следствие, трепетное отношение к строению. Реставраторы в любом случае ратуют за максимальное сохранение памятника для потомков, а не за умирание под флагом быстротечной красоты". А что скажет заказчик?
|
